Екатерина Лазарева

Сразу два уральских региона вошли в десятку территорий РФ, где тон задают силовики, а аресты в свердловской власти для региональной политики страны даже важнее заявлений Валентины Матвиенко об объединении субъектов. К таким выводам пришли эксперты «Петербургской политики» в ежемесячном исследовании социально-политической устойчивости. Это последний замер перед стартом большой избирательной кампании: через полторы недели праймериз, а потом и само голосование, которое кардинально изменит отношения федерального центра и провинций. Как аресты в Екатеринбурге сказались на устойчивости Свердловской области, насколько укрепилась Наталья Комарова, что означает для Южного Урала изменение меры пресечения Николаю Сандакову, чего бояться тюменской «матрешке» и Курганской области — в нашем материале.

Фонд «Петербургская политика» представил апрельский рейтинг социально-политической устойчивости российских регионов. Это традиционное исследование проводится с осени 2012 года. Эксперты Фонда оценивают по десятибальной шкале уровень устойчивости субъектов на основе мониторинга важнейших социально-политических событий месяца.

Положительно на рейтинге отражается улучшение экономической конъюнктуры регионов, привлечение инвесторов, реализация новых проектов, преодоление внутриполитических кризисов и социальных волнений, получение федеральной поддержки. Негативное влияние оказывают рост социальной, экономической, политической и внутриэлитной напряженности, вмешательство силовиков в политический процесс, кадровые и организационные изменения в структуре региональной власти.

Апрельский рейтинг заметно отличается от предыдущего. В целом среднемесячный уровень социально-политической устойчивости регионов в апреле этого года несколько улучшился: он составил 6,2 балла, это выше мартовского рейтинга на 0,02 балла. Президент фонда Михаил Виноградов считает, что позитивно отразилась экономическая ситуация:

«Рост цен на нефть снизил уровень тревожности относительно экономической конъюнктуры и перевел на второй план ожидания секвестра бюджета,

но не принес достаточной уверенности в способности федерального правительства изыскать значительные средства на предвыборные выплаты».

Многие регионы изменили свои позиции. Например, Адыгея поднялась на одну строчку в рейтинге и вошла в список регионов с высокой устойчивостью, а два региона, напротив, ухудшили свои позиции: Самарская область на этот раз оказалась в списке субъектов с пониженной устойчивостью, Бурятия перешла в группу со слабой социально-политической устойчивостью.

Группа регионов с максимальной устойчивостью (свыше восьми баллов по десятибальной шкале) не изменилась по сравнению с предыдущим месяцем. Стабильные позиции в ней занимают Тамбовская, Белгородская, Калужская, Кемеровская и Пензенская области, а также Татарстан, Чукотка и Саха (Якутия), Ямало-Ненецкий автономный округ и Тюменская область. Причем последняя потеряла 0,1 балла, но эксперты все равно считают ее более стабильной, чем Ямал.

Ханты-Мансийский автономный округ остается во второй группе — группе регионов с высокой устойчивостью. Причем, по сравнению с мартом, ХМАО получил на 0,1 балла больше.

Самое заметное падение произошло у Свердловской области: на 0,3 балла. Итоговая оценка 6,1 балла, что больше, чем у Чувашии (6 баллов), но ниже, чем у Приморского края (6,2), где также расследуется несколько коррупционных историй. Причины снижения устойчивости понятны: в традиционном Тор-30 событий месяца в региональной политике фонд называет арест министра по управлению госимуществом Свердловской области Алексея Пьянкова событием первой пятерки. Более важным, чем подготовка российских единороссов к праймериз (7 место) и инициатива спикера Совфеда Валентины Матвиенко об объединении субъектов РФ (10 место).

При том, что ее выступление в «Петербургской политике» называют тревожным сигналом для территорий. «Тема традиционно малопопулярная у местных элит, однако открывающая возможность для серьезного изменения сложившегося статус-кво, — замечает Михаил Виноградов. — Как показал ход обсуждения,

к настоящему времени у проекта укрупнения не появилось новых мощных драйверов, однако гарантий „неприкосновенности“ по-прежнему не имеют не только губернаторы, но и субъекты в целом».

Политолог Леонид Давыдов объясняет такое ранжирование подоплекой заявления: «Матвиенко просто ищет свою повестку. Регионы надо объединять экономически, нужно, чтобы они подписывали групповые соглашения о развитии каких-то общих проектов. Это должна быть проектная работа, а не формальное объединение».

В той же тридцатке событий отмечено и изменение меры пресечения бывшему вице-губернатору Николаю Сандакову. На более мягкую.

Курганская область закрепилась в группе регионов с пониженной устойчивостью, причем ее положение ничуть не изменилось, как и положение еще двух субъектов — Челябинской области и Пермского края, которые сохранили свои позиции в последнем списке — группе регионов со слабой устойчивостью, наравне с Новосибирской, Тверской, Брянской областями, республиками Коми, Кабардино-Балкария, Дагестаном и другими регионами.

Но апрельское исследование фонда интересно и впервые обнародованной «горячей десяткой» субъектов повышенной активности правоохранительных органов к региональной власти. В нее вошли Бурятия, Коми, Приморский и Хабаровский края, Воронежская, Ивановская области, Санкт-Петербург, а также две уральские территории — Свердловская и Челябинская области.

Обратить на них внимание в фонде решили из-за повестки последних недель.

«Во взаимоотношениях регионов и федеральной власти сохраняется интрига вокруг того, будет ли готов федеральный Центр позволить губернаторам укрепить позиции внутри своих территорий и создать лоббистские площадки в федеральном парламенте

или же будут предприняты шаги, призванные снизить уровень политических притязаний губернаторского корпуса в целом или хотя бы отдельных глав», — говорится в пояснительной записке фонда.

Михаил Виноградов называет ключевым «послевыборным» вопросом размер пакетов «голосующих акций», которыми будут обладать местные власти, региональные элиты, муниципальные сообщества, политические партии, а также силовые структуры. «Репетицией выяснения этого соотношения становятся праймериз „Единой России“, сценарии которых станут индикатором адекватности имеющихся у региональных администраций „представлений о прекрасном“ в политике реальной расстановке сил.

В апреле подготовка предварительного голосования шла без серьезных эксцессов, однако напряженность накануне „Дня Икс“, безусловно, существует. Одновременно разворачиваются неформальные „праймериз“ и по другой линии — конкуренция на них идет между региональными администрациями и силовыми структурами, которые своими действиями в отношении местных чиновников также влияют и на расстановку сил, и на отношение общества к власти», — указывает эксперт.

Политолог Леонид Давыдов напоминает, что «у силовиков есть рычаг: президент им сказал следить за чистотой выборов, в том числе за праймериз». «Их активность в регионах, наверное, будет проявляться по-разному. Будет ли влияние сильным? Думаю, скоро мы это увидим, сейчас понять сложно. Ведь вопрос не том, чтобы снять того или иного кандидата, а в поведении региональных элит, в целом, когда они реально возбуждены», — пояснил эксперт.

Впрочем, как отметил в комментарии «URA.Ru» Давыдов, главные оценки всем регионам будут даны только после сентябрьских выборов. «Скорее всего, все рейтинги до сентября будут носить инерционный характер. Политически что-то может измениться после праймериз, что-то может измениться в экономике, хотя вряд ли: лето — не тот период, когда в экономике происходит что-то невероятное».

В политическом аспекте эксперт напомнил, что выборов по мажоритарным округам не было больше десяти лет, а «это принципиально меняет диалог между центром и регионами». «Если региональные элиты сумеют пройти выборы без скандалов и с приемлемым результатом — это и будет объективной оценкой», — анонсирует Давыдов.

2016РегиональныеФедеральный уровень